Актер Кевин Спейси: игры злой воли в сериале «Карточный домик» 
Свою скрытность Спейси объясняет тем, что «чем меньше вы обо мне знаете, тем проще вам поверить, будто я тот человек на экране».
Когда Спейси как-то приняли в баре за Фила Коллинза, стопроцентный актер, он изобразил британский акцент и расписался за Коллинза на салфетке.
Фрэнк Андервуд, в свою очередь, роль, к которой шел всю жизнь сам Кевин Спейси. С другой стороны, есть мнение, что самая главная роль Кевина была сыграна им непосредственно перед съемками в «Карточном домике». И увидеть его в этой роли смогли далеко не все желающие. Что наша жизнь? Игра!
27 февраля (пост 19-02-2015 23:07) мы увидим третий сезон «Карточного домика», в котором герои Кевина Спейси, Фрэнк Андервуд, сыграл наконец заветную роль, к которой шел всю жизнь роль президента США.
Кто такой Кевин Спейси? Кто-кто, кинозвезда. Нет сомнений, что именно так ответят на этот вопрос 90 процентов респондентов на улице любого мегаполиса Земли. А вот другой вопрос: когда Кевин Спейси последний раз делал то, что должна делать любая голливудская звезда? То есть когда он последний раз был главной марочной звездой на плашке коммерческого блокбастера? Да никогда. Может, пятнадцать лет назад, когда получил вторую статуэтку за «Красоту по-американски» Мендеса? 11у так и там народ не на Кевина ломился, скорее на Мину Сувари в розах. Вряд ли есть смысл вспоминать про картину «Планета Ка-Пэкс», в которой Спейси, прыская в ладошку, делал вид, что он инопланетянин в красных очках, как у Боно. Или фильм «У моря», в котором 45-летний Кевин играл историю жизни Бобби Дэрина, который прославился, едва разменяв совершеннолетие, а умер в тридцать семь. Или его Лекса Лютора из «Супермена», который так и не взлетел.
Кадр из телесериала Карточный домик
Нет-нет, не для того Кевин Спейси объявился в Лос-Анджелесе, чтобы изображать двусмысленных мужей из пригорода и маньяков с дьявольской харизмой. По молодости он вообще-то мечтал стать комиком выступал со стендапом в боулингах, имитировал знаменитостей. Потом пошла бродвейская карьера, «Тони» за «Затерянных в Йонкерсе» Нила Саймона, и первые, отмеченные критикой кинороли скромников в «Генри и Джун» и «Американцах», после которых сцена перестала быть для вкусившего голливудского плода Кевина единственной целью.
Слава пришла к 36-летнему Спейси, как это бывает, неожиданно и так же нежданно в нашу преимущественно УНБ-ную кинореальность ворвался сам Спейси. Прекрасно помню, как промозглой позднемосковской осенью 1995 года одна огненно-рыжая фемина с певучим станом проинформировала меня, начинающего киноведа-вгиковца, что накануне приобрела наудачу пару видеокассет.
И оказались на тех кассетах два «потрясающих» фильма с «удивительным» актером, которого означенная девушка никогда дотоле не видела. Поеживаясь от эстетических переживаний, рыжая девица сообщила, что в первом фильме «удивительный актер» отрезал голову блондинке, а во втором «всех надул и оказался главным злодеем».
Ну и действительно «Семь» и «Обычные подозреваемые» вышли в прокат в августе-сентябре 1995-го с интервалом всего лишь в пять недель и превратили Кевина в главное чудовище коммерческого кино. Во всяком случае до конца сезона, в разгар которого Кевин и получил своего первого «Оскара» за роль незабвенного Кайзера Сози. При этом Финчер использовал Спейси как своего рода джокера, козырную карту из рукава: в начальных титрах имя актера не фигурировало, так же как его физиономия в рекламных материалах фильма. Маньяк с банальным до анонимности именем Джон Доу появлялся как бы из адовых глубин самого фильма безымянным, не афишированным агентом финчеровского кошмара, сладострастно навязанного зрителю. И зритель этого не забыл: Джон Доу засел у него глубоко в подкорке, превратив неизбывное «злодейство» Спейси в имманентный феномен, вынудивший актера полтора года назад признаться: «По какой-то причине людям нравится, когда я злой. Они хотят, чтобы я все время был сукиным сыном».
После столь впечатляющего двойного выстрела Спейси ничего не оставалось, как помаяться по проектам различного градуса порочности («Полночь в саду добра и зла», «Секреты Лос-Анджелеса»), тщетно попробовать силы в кинорежиссуре («Альбино Аллигатор»), окончательно застолбить за собой фантомную звездность второй статуэткой («Красота по-американски») и тихо сойти с авансцены, размениваясь на бессмысленные роли в малоинтересных проектах. Можно не сомневаться, что сделал это актер Кевин Спейси намеренно. Ибо к середине нулевых стало ясно, что заработанный «Оскарами» уровень монетизации таланта поддерживать не получится: голливудский герой из него никакой, а всех нужных злодеев он к тому моменту уже сыграл. В таблоидном смысле Спейси тоже не мог ничего предложить: личную жизнь свою он бережет, как золотые слитки в сейфе, и удосужился приоткрыть дверку в святая святых лишь единожды чтобы опровергнуть слухи о том, что он гей (разумеется, ему никто не поверил). Засим, раскидав на чаши невидимых весов с одной стороны свои возможности и с другой блеклые перспективы актерского существования в Голливуде, Спейси принял единственно правильное решение. Послал к чертям пальмы и целлулоид и принял пост артистического директора старейшего лондонского театра The Old Vic.